Любовь по плану - Страница 4

Джереми не стал спорить. Он знал, что в конце концов сможет уговорить ее. Он не постеснялся бы использовать ее привязанность к нему и его дочери, чтобы добиться своего. В то же время он не мог не признать, что Аннабелл, по-видимому, и в самом деле нужна мать. Посмотрев в печальные глаза тетушки, Джереми согласился с неопровержимыми доводами; ребенку требуется больше внимания и тепла, чем он может дать. Только где он раздобудет мать для Аннабелл? Закажет по почте? Приобретет в универсальном магазине? Женщины, окружавшие его в последнее время, в матери не годились.

Робертина Глендон вот уже два года домогалась его внимания, постоянно стараясь быть на глазах. Расчетливая и недалекая, она забрасывала Джереми письмами, в которых расписывала их возможную совместную жизнь. Писем приходило все больше и больше, но какими они были одинаковыми, будто написанными под копирку! Женщина в мельчайших деталях описывала дом, который они построят на берегу океана, «уютное гнездышко с тремя бассейнами и оранжереей, чудесный домик, где в спальнях будут красоваться огромные зеркала в ореховых рамах, а паркет в гостиной накроет огромный афганский ковер».

Какие зеркала? Зачем ковер?

Единственная ночь, проведенная с Робертиной, обернулась для Джереми тягостным романом с любительницей ночных купаний в океане. И зачем только он позволил себе пригласить на ужин партнера по бизнесу, стареющую Робертину Глендон, обожающую строить несбыточные планы?!

Воспоминания о некогда страстных поцелуях под пальмами теперь вызывали тоску и отвращение. Ничего, кроме заботы о собственном теле, не беспокоило хрупкую блондинку с осиной талией и кукольными голубыми глазами.

Бесконечные визиты к диетологам и врачам, в массажные салоны, в клиники, где умелые хирурги возвращают молодость бедрам и ягодицам. Муж требовался Робертине Глендон лишь для повышения общественного статуса, для выхода в свет.

Камилла — славная девочка… Камилла была бы рада сыграть роль матери, однако Джереми знал, что она не сможет долго опекать его дочь. Эта чувственная огненно-рыжая красотка не создана для домашнего очага, только для спальни. Как только она перестанет привлекать его физически — а это неизбежно, так всегда бывает у него с женщинами, с которыми он сближается, — Камилла начнет вымещать свое недовольство на Аннабелл.

Нет, он не женится на Камилле, хотя… Хотя она безумно хороша в постели и фигура у нее, словно магнит железо, так и притягивает взгляд. На губах всегда играет обольстительная улыбка, обещающая страсть и негу, томные глаза с длинными густыми ресницами не знают туши.

Камилла пренебрегала косметикой — природа одарила ее от рождения всем, что требуется красивой женщине. А как она одевается! При богатых родителях можно опустошать дорогие французские бутики в центре столицы, да и подарки Джереми после каждой ночи любви тоже нельзя назвать скромными.

К его ногам упала конфетка с изображением улыбающегося Будды на фантике, которую бросили с борта проплывающей мимо набережной баржи, но она не попала в протянутые руки Аннабелл. Девочка нагнулась, чтобы поднять ее, но конфету уже перехватили. Из-под густой темной челки на Аннабелл смотрели с сомнением и надеждой карие глаза малыша. Какая прелесть, подумала она и подмигнула мальчику, мол, не робей, герой!

— Это твоя?

Маленький кулачок разжался, малыш неохотно протянул Аннабелл конфетку.

Девочка улыбнулась и покачала головой. Джереми с удивлением заметил, как непринужденно ведут себя дети. Дети умеют быть искренними, в этом возрасте искренность ничем не угрожает.

Аннабелл с симпатией смотрела на мальчика, ей хотелось подарить ему все свое миролюбие, все радушие.

— Можешь конфетку взять себе, — успокоила она его ласковым голосом. — Это тебе улыбнулся сам Будда! Считай, что скоро все твои желания исполнятся, ты будешь счастлив. Хочешь быть счастливым?

Малыш все еще продолжал протягивать конфетку, на которую смотрел с вожделением.

— Милли говорит, что нельзя брать чужое, нельзя ничего отнимать у девочек. Надо иметь свое.

Надо же, какой рассудительный мальчуган! Джереми внимательно прислушался к разговору детей.

Аннабелл с серьезным видом обратилась к мальчику:

— Раз ты нашел ее, то можешь оставить себе.

Ясные карие глаза на мгновение задержались на ее лице, а в следующее мгновение конфетка исчезла в маленьком кулачке. Несколько счастливых секунд он сжимал ее в ладошке, потом стал осторожно разворачивать бумажку.

— Меня зовут Джонни, — важно сказал мальчик, отправляя в рот конфетку. — А тебя как?

— Аннабелл, а это мой отец, — ответила девочка. — А где твой папа?

Малышу, которого звали Джонни, пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в лицо Джереми, рост которого явно превышал шесть футов. Под его пристальным и изучающим взглядом мужчина насмешливо улыбнулся. Этого паренька не так легко смутить.

— У меня папы нет, но когда-нибудь у меня тоже будут сапоги, как у ковбоев. Ты любишь лошадей, Аннабелл? Твой папа их точно любит.

Смешной парень, мечтает о ковбоях на островах, где никто и не видел ценителей мустангов. Но почему он думает так странно об отсутствующем отце и сапогах?

Джереми не уловил связи между одним и другим, но для мальчика, по-видимому, такая связь существовала. А самое странное заключалось в том, что мальчуган угадал: Джереми любил и понимал лошадей.

У него мелькнула мысль, что, если бы Аннабелл родилась мальчиком, она, наверное, была бы ему ближе. Впрочем, кто знает, может, сын раздражал бы его еще больше.